❈ ══════❖═══════❈
Просыпается Сяо Чжань гораздо позже обычного. Чувствует, конечно, больше, потому что сказать точнее не может — телефон оказывается полностью разряженным. Он не спешит его включать, в полном состоянии безвременья принимая душ и завтракая. Лишь на кухне, когда взгляд касается кофемашины, приветливо мигающей ему индикатором времени, единицы на циферблате заставляют его невольно хмыкнуть и покачать головой: и как так получилось, что его ещё не нашла направленная отцом поисковая команда, раз времени уже почти полдень? Удивительно. Ожидая шквала пропущенных звонков и сообщений, Сяо Чжань включает телефон. Их правда оказывается не так много — секретарь, тренер, приятели и ассистент. От отца приходит только короткое «У тебя сегодня выходной», и Сяо Чжань несколько минут стоит, вчитываясь в строки и осознавая, что удача явно на его стороне. Сяо Чжань разбирается с сообщениями, отвечая каждому по очереди, а потом уже чисто на автомате делает то же, что и всегда — спортзал, работа. Все его выходные похожи, он редко когда выбирается с приятелями для встреч, так что большая часть свободного времени все равно уделяется делам, но только из дома. Тем более, что подходят сроки сдачи текущей аналитики. Он открывает в ноутбуке папку с рабочими файлами, погружаясь в кружащий перед глазами хоровод цифр, никак не желающих выстраиваться в графики и тренды. Или это всё из-за того, что взглядом он то и дело цепляет лежащий рядом телефон и, пару раз сняв с блокировки гаджет, открывает один и тот же контакт мессенджера? «Написать?», — думает Сяо Чжань, наблюдая, как иконка приобретает статус то «в сети», то «не в сети». Искушение слишком сильное. «Позже, — уговаривает он себя. — Сначала время и место». Способность концентрировать внимание возвращается, стоит ему вывести на первый план задачу, действительно беспокоящую его куда сильнее, чем рабочие файлы. С датой получается определиться довольно-таки быстро, — ближайшая суббота вполне подходит, если перенести несколько встреч и ужин с родителями, отменить тренировку, а сами рабочие моменты решить в течение недели. В общем, всё реализуемо и не несёт никаких проблем. Он переименовывает созданный для рабочего отчета файл «II квартал» в лаконичное «Свидание», — во всём должен быть порядок! — заполняет графу «дата», а потом выстраивает по пунктам места и мероприятия, на которые, по его мнению, можно было бы гипотетически сходить вдвоём. На всякий случай, чисто ради любопытства, он проводит микроисследование, штудируя в сети теги #первоесвидание, #люблюнимагу, #вместенавсегда. Ясности оно, разумеется, не добавляет, а лишь расширяет список. «Пойдём от обратного: будем вычеркивать то, что точно не подойдет». Сяо Чжань понимает, что место должно быть людным, но без ажиотажа. Из списка сразу же вычеркиваются модные рестораны и кафе — вряд ли это будет уместно, учитывая, что подобные места предназначены для самопрезентации. Как правило, оттуда прямая дорога на первые полосы светских хроник, а это не то, что ему необходимо. Следом тут же отправляются на удаление выставки и театральные премьеры — именно в такие места Сяо Чжань обычно водит спутников, намереваясь от них поскорее избавиться. С некоторым сомнением вычёркивает и прогулки на катере и воздушном шаре — не очень хочется покрыться холодным потом от ощущения пустоты под ногами. Смотровые крыши тоже отсекаются, но он всё же надеется дать им шанс чуть позже. Оставшиеся варианты имеют общие критерии: свежий воздух, движение разной степени активности, относительная уединенность. Если бы спросили самого Сяо Чжаня, куда бы он хотел быть приглашен и где отлично провел бы время, то он, ни минуты не задумываясь, выбрал бы ипподром. Это место он и записывает первым, уверенный в том, что ничего не упускает и этот выбор — оптимальный, а значит лучший. Ко всему прочему у Ибо будет персональный гид, в его, Сяо Чжаня, лице. Уж в себе-то он не сомневается — выбрать подходящую лошадь он сумеет. Затем можно будет провести интересную экскурсию, они прогуляются тропинками старого парка, спустятся к реке, устроят пикник. Сяо Чжань приводит всё новые аргументы «за», всем сердцем надеясь, что Ибо понравится. Сообщение он отправляет ему только вечером. Несколько раз пишет и стирает написанное, набирает снова и так — пока не определится. Слова кажутся надуманными, шутки — глупыми; подумать только, насколько проще быть непринужденным после бокала шампанского. «Может, я и правда зануда?», — спрашивает он вслух у своего отражения. Разумеется, отражение не отвечает. Тянуть дольше уже просто неприлично, поэтому он в конце концов набирает «Будь готов в субботу к восьми утра» и нажимает отправить, отключая экран.⊹──⊱✠⊰──⊹
Сообщение от Сяо Чжаня приходит ближе к вечеру. Ибо успевает за это время посетить тренировку, поболтаться с Сынёном по магазинам, заняться учебой — в общем, ничего необычного не происходит, и Ибо даже не нервничает, но. Нетерпение внутри сидит прочно. Ибо старается игнорировать это, занимая голову обыденными вещами, но с каждым часом это получается всё хуже. — Бро? — Сынён, развалившийся на стуле и вытянувший ноги, потягивает через трубочку лимонад. Ибо морщится от сладкого запаха газировки, делая глоток простой воды. — Перестань. Ибо вскидывает на него недоуменный взгляд, выныривая из мыслей. Конечно же, с самого утра, ещё до тренировки, Сынён успевает выведать у Ибо подробности вечера. Не всё, конечно, но большую часть. Ибо рассказывает нехотя, понимая, что совсем не желает делиться с Сынёном — да и с другими, кстати, тоже, — и отчего так, он пока не знает. — А он не промах, — Сынён рассматривает соломинку, помешивая ею лимонад. — Сразу обозначил намерения. Люблю таких мужчин. Разумное зерно в словах друга есть, Ибо и сам понимает, не будь у Сяо Чжаня интереса, действительно настоящего интереса, он бы и не продолжил разговор. Хотя сомнение внутри шепчет, что возможно всё это плод его воображения, а на деле Сяо Чжань проявил исключительную вежливость. Только и всего. Ибо старается отогнать такие мысли. — Надеюсь, что он не из тех, кто тащит омегу в постель сразу после первого свидания, — смотрит на него Сынён, хмыкая. Ибо вертит телефон в руках и лишь пожимает плечами. — Не думаю, — он рассеянно всматривается в экран телефона, гипнотизируя взглядом чат с Сяо Чжанем. Хочется написать, спросить о какой-либо мелочи, но Ибо понимает, что только выставит себя не в самом лучшем свете, показав нетерпение. Скорее всего Сяо Чжаню просто нужно время, чтобы подобрать место для их встречи. Ибо давит в себе это желание и в который раз прячет телефон в карман. Впрочем, от Сынёна не ускользает его тихий вздох, а следом и жест. Прищурившись и поджав губы, омега отставляет стакан с газировкой прочь, и на его лице появляется странно-задумчивое выражение, больше похожее на сомнение. — А если он не напишет? Голос друга звучит тихо, будто бы тот боится, что, озвучив свою мысль, он тут же сделает её реальностью. — С чего ты взял? — хмурится Ибо. Ему не нравится, что Сынён, недавно с детской восторженностью ухватившийся за шанс «поправить» чужую внешность и заверяющий Ибо о стопроцентном успехе, вдруг идет на попятную. — Уже почти вечер, а ответа так и нет. — Он может быть занят. — Мы видели его с утра в центре, — тон Сынёна похож на тот, с которым обычно разговаривают с детьми — снисходительный и мягкий. — Он видел тебя. — Вряд ли, — Ибо переводит взгляд в сторону, рассматривая интерьер кафе. — Он прошелся от лифта до выхода и ни на кого не смотрел. Сынён, прищурившись, медленно тянет: — Ты сказал, что не увидел его. Если у Ибо и покрываются лёгким румянцем щеки и уши, то это от жары, стоящей уже несколько дней к ряду. И от того, что в помещении душно. А не из-за того, что его поймали на вранье. — Это твои слова, — объясняет он, стараясь звучать как можно отстранённее. — Ты сам мне сказал. — Ладно. Поверю. Ибо уже жалеет, что вообще рассказал Сынёну об интересе к Сяо Чжаню — меньше проблем и вот таких вот издевочных эпизодов в их общении. — Но если вдруг не напишет? — не отстают от Ибо. — Вдруг он передумал? — Сынён, — твердо зовет он друга, а тот будто не слышит его. — Нет, я серьезно, Ибо: вдруг он понял, что слишком плох для тебя? Или наоборот, он слишком возвысился и думает, что ты для него середнячок? — последнее он произносит так тихо, что Ибо приходится напрячь слух. Сынён выглядит при этом воинственно настроенным, и в груди у Ибо теплеет. — Если второе, я сам тогда ему покажу, куда он может засунуть свой снобистский вкус! Ибо улыбается уголками губ, ощущая, как приятное тепло разливается внутри бескрайним морем и заполняет каждую клеточку его тела. — Бро, — Ибо кое-как справляется с голосом, прокашливая вставший ком в горле. — Всё в порядке. В ответ на него смотрят с подозрением. Наверное, это и есть самая настоящая дружба: и в огонь, и в воду, и куда угодно, если близкому для тебя человеку нужна помощь и поддержка. Сынён пусть и раздражительный, болтливый неимоверно, тактильный до жути, но у него не отнять той серьёзности и той жажды подставить свое плечо, если это требуется. Ибо никогда не говорит об этом с ним, считая, что это и так понятно, но каждый раз, когда друг ведёт себя подобным образом, Ибо чувствует благодарность. — Ты только скажи мне, окей? — Сынён переводит на него свой взгляд, слишком серьёзный и пристальный, он заставляет Ибо вновь ощущать, как горят лицо и уши. — Скажи, и он пожалеет, что вообще попался тебе на глаза. Расплывшись в улыбке, яркой и радостной, Ибо кивает. — Хорошо, — он тянет к Сынёну свой кулак, и тот проделывает то же самое. Они в шутку ударяются друг о друга, а потом Ибо тихо, но уверенно выдыхает: — Но думаю, что он всё же напишет. Сразу после этих слов телефон вибрирует, и в образовавшейся над их столиком тишине этот звук слишком громкий. Сынён вскидывает голову первым, откладывает свой телефон в сторону, выжидательно глядя на него. Ибо поворачивает смартфон экраном к себе и выдыхает: на дисплее светится уведомление об одном новом сообщении от Сяо Чжаня.⊹──⊱✠⊰──⊹
Вопреки предположениям Сынёна, Сяо Чжань предлагает провести их свидание далеко не в ресторане. Если честно, Ибо вообще не знает, куда они поедут, потому что сообщение выглядит слишком туманным. «Будь готов в субботу к восьми утра», — пишет Сяо Чжань, и отчего-то сердце Ибо предательски замирает. Вся неделя, кажется, слишком медленно длится. Ибо проводит дни согласно своим предпочтениям: большую часть времени занимают танцы, подготовка к экзаменам в университете и переписка с Сяо Чжанем. Особенно она. Пятничным вечером, разумеется, ему звонит Сынён. Ибо как раз раздумывает над тем, что именно ему стоит надеть и какой макияж выбрать — господи, он никогда не думал, что будет считать это проблемой, — и звонок друга раздаётся в нужный момент: Ибо, критично рассматривая свой обновленный гардероб, понимает, что ему ничего не нравится. — Уже готов? На фоне Сынён хрустит оберткой из-под снека, говорит невнятно, потому что в процессе жует, но Ибо не до этого — внимание его всё ещё сосредоточенно на двух, по его мнению, одинаковых худи розового цвета. — Почти, — уклончиво отвечает он, надеясь, что Сынён не уловит легкой паники в его голосе. Ибо ошибается. — Ну-ка покажи мне, что ты там решил выбрать, — Сынён в камеру тычет ладонью, будто подзывая. Ибо закатывает глаза и отфыркивается. — Ван Ибо, — настоятельно требует друг, — покажи. Есть у него удивительно-противная черта быть настырным. Несмотря на своё милое личико и стереотип, что подобные омеги умом не блещут, Чо Сынён проницателен и умён, так что не стоит верить его очаровательным ямочкам на щеках и ласковому взгляду. Подойдя ближе к дивану, Ибо подносит телефон к лежащим на нём вещам и ждет вердикта. Сынён издает какой-то невнятный звук, потом стонет и с ужасом в голосе заверяет: — Только через мой труп ты наденешь розовый худи и оранжевые штаны. Особенно штаны. — Мне нравятся эти штаны, — бубнит Ибо. — Они классные. — Бро, — драматично протестуя, Сынён качает головой, — они ужасны! Поверь мне, если ты не хочешь, чтобы он сбежал от тебя, ты это не наденешь. Ибо возмущенно сопит. — Ты сам сказал, — медленно и вкрадчиво начинает он, чувствуя легкое раздражение, — что омегам свойственны яркие цвета. — Не настолько. Если ты, конечно, не хочешь сразить альфу наповал буквально. В конечном итоге, они спорят недолго, но соглашаются — к большому облегчению Ибо, — что ему лучше пойти в своей обычной одежде. Ибо отстаивает это право спустя каких-то полчаса препирательств, а всё остальное время они просто решают, что именно может подойти. — Вот это класс, — одобряет друг, когда Ибо в десятый, наверное, раз переодевается. — Теперь макияж. Когда они заканчивают разговор, на часах уже почти полночь, и Ибо вдруг озаряет. — Черт, — говорит он поспешно, доставая телефон из-под груды одежды. Тот находится сразу, словно бы и ждал только этого, мигая входящим уведомлением. — Я забыл скинуть ему адрес. Если Сынён и смеётся, то Ибо предпочитает его игнорировать.❈ ══════❖═══════❈
Всю следующую неделю за этим Сяо Чжань о свидании старается не думать. Даёт себе мысленные установки: не отвлекаться, держать мысли под контролем и оставаться собранным. «Это всего лишь свидание, — в который раз напоминает себе он, — а не встреча, от которой зависит будущее твоей компании». Только вот не получается. На тренировках, сквозь музыку в наушниках или счёт, мысли то и дело возвращаются к тонкой фигуре на корме, рассматривающей внизу что-то уж слишком увлечённо. Образ омеги приходит к нему постоянно, голос чудится, пробираясь внутрь мягкостью и нежностью. Проще становится только во время работы, но ненадолго: вечерами, в одиночестве или же в обществе родителей, мысли не унять — они подталкивают Сяо Чжаня к раздумьям о предстоящей встрече. Ван Ибо рушит его представления об омегах одно за другим. Будто бы ему всё равно, как Сяо Чжань видит его со стороны; что он думает и ждёт ли, его словно не беспокоит, оттого он и ведёт себя подобным образом, разжигая интерес день ото дня. До встречи остаётся несколько дней, но Сяо Чжань так и не получает адрес Ибо, и волнение начинает нарастать. Конечно, этот вопрос можно решить достаточно просто, напрягая службу безопасности и начиная своё маленькое расследование по поводу личности Ван Ибо, только вот желание задействовать чужую помощь — последнее, чего на самом деле хочется Сяо Чжаню. Пусть всё идёт своим чередом. Лишь пятничным вечером, почти в полночь, Ибо присылает ему координаты. Если уж говорить начистоту — Сяо Чжань испытывает облегчение и успокаивается. Перед сном он ни о чём не думает. Утро встречает его солнцем и безоблачным небом. По сводке синоптиков день обещает оставаться ясным и погожим, а значит, что их конной прогулке ничто не помешает. Когда Сяо Чжань паркует оранжевый Макларен возле нужного дома, Ибо ещё нет. До назначенного времени встречи пять минут, Сяо Чжань выходит из машины и опирается на капот, засунув руки в карманы. Район, в котором Ибо проживает, судя по всему, не такой уж и богатый — для среднего класса в самый раз. Сяо Чжань замечает это вскользь, просто осматриваясь по сторонам. Ибо появляется спустя минуты две или три, как Сяо Чжань отправляет ему сообщение о том, что находится уже внизу в ожидании. На нём рваные светлые джинсы, простая белая футболка и светло-голубая, просто огромных размеров, рубашка навыпуск. Всё так же ярко подведенные глаза, уложенные в незамысловатую прическу волосы и аккуратные серьги в ушах, блеснувшие на солнце короткой серебряной вспышкой. Сяо Чжань вдруг ощущает в себе желание очертить ушную раковину, потрогать серёжки и определить мягкость чужой кожи наощупь. Желание быстрое, тут же гаснет, когда Ибо одаривает его мягкой улыбкой. Сяо Чжань машинально зеркалит её в ответ. Он открывает дверь машины, не дожидаясь, пока Ибо сядет, обходит автомобиль и садится на водительское сидение. Ибо запрыгивает внутрь, пристёгивается и, одарив Сяо Чжаня слегка кокетливым взглядом, спрашивает, куда в итоге они едут. — Пусть будет сюрприз, — уклончиво отвечает Сяо Чжань, выруливая со стоянки. Нажимает на кнопку на приборной панели, включая музыку, и следит за дорогой, перестраиваясь в нужный ряд, пока Ибо притворно надувается и пытается отшутиться. — Почему именно эта марка, — интересуется Ибо, видимо устав дурачиться. — Нравятся гиперкары? — Люблю хорошие машины, — Сяо Чжань надевает солнечные очки — солнце слепит прямо в лобовое стекло, мешая. Ему нравится, что разговор переходит на поле, в котором он достаточно хорошо разбирается. Сяо Чжань не лжет: ему действительно нравятся хорошие автомобили, будь то спорткары или же обычные семейные минивэны, и он любит быть за рулем. Неважно куда, кстати, держать путь — лишь бы не отпускало то сильное чувство свободы, когда мчишься посреди ночи по пустынной трассе. В такие моменты он по-настоящему чувствует себя на своем месте и немного счастливым. От Ибо он узнает, что тому больше по душе итальянцы, судя по тому, как загораются глаза у того, когда они переходят к обсуждению Ламборгини. Сяо Чжань уже было порывается спросить, отчего так, но их короткий разговор прерывает звонок телефона. Он хмурится, видя на определителе имя отца: в нерабочее время, в выходные, когда Сяо Чжаню требуется отдых и побыть одному, в тиши и подальше от нравоучений отца-альфы, тот всё время напоминает о себе таким вот образом. И сколько бы Сяо Чжань ни просил, всё всегда выглядит как «срочно» и «незамедлительно». При этом отец никогда не спрашивает, как у Сяо Чжаня дела, как тот проводит время — звонки старшего альфы семьи Сяо всегда исключительно по бизнесу. Словно для него не существует ничего, кроме банковского счёта и компании. Вздохнув после того, как прослушал родителя, даже не успев поздороваться с ним или же поинтересоваться причиной звонка, Сяо Чжань лишь тихо проговаривает «Хорошо» и кладёт трубку. Ибо смотрит на него немного обеспокоенным взглядом, по нему видно, что тот хочет поинтересоваться случившимся, но Сяо Чжань, обернувшись и улыбнувшись мягко и извинительно, заверяет: — Всё хорошо. Просто небольшие неудобства, — и при этом его пальцы сжимают кожаную обмотку руля с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Сяо Чжань успокаивается, а потом спрашивает: — Не против, если мы сначала кое-куда заедем? Ибо в ответ только пожимает плечами и говорит тихое «окей». Когда они останавливаются возле бейсбольного стадиона, Сяо Чжань начинает ощущать досаду. Он планировал провести этот день не так и всё ещё надеется на это, но реальность обрушивается на него горечью — отец присылает сообщение-уточнение, и это нисколько его не радует. К чести самого Ван Ибо тот не выглядит разочарованным или недовольным. Он рассматривает здание стадиона с неким любопытством и интересом, что отличает его от большинства знакомых Сяо Чжаню омег — те, как правило, сразу высказывают свое недовольство и говорят о скуке. — Попкорн, хот-дог, чипсы, кола? — предлагает Сяо Чжань, поясняя: — Прости, но придется немного задержаться. В просторном холле находится маленький островок со всем перечисленным Сяо Чжанем. Ибо рассматривает всё, прежде чем ответить. Ему явно хочется попробовать — жадный взгляд не скрыть, — но, в конце концов, он просто просит воду. Сяо Чжань покупает. Колу, два хот-дога, чипсы. И, конечно же, воду. И если появившийся в дверях соседнего магазинчика Ибо и одаривает его странным взглядом, на дне которого явно можно прочесть довольство, настолько умело скрытое, то сам альфа на это ничего не говорит. — Там много солнца, — Ибо протягивает ему одну из бейсболок, что держит в руках. Эта маленькая забота приятна, Сяо Чжань расплывается в улыбке и, кинув на него благодарный взгляд, кивает себе на руки. — Поможешь? — просто спрашивает он. Ибо без слов надевает на голову Сяо Чжаня бейсболку, а потом принимает одну из бутылочек в руки. Разумеется, это не вода. Они направляются через один из выходов к полю. Места совсем не заняты, за исключением нижних — там, как видит Сяо Чжань, собрались люди в костюмах и запасные игроки. Игра в самом разгаре. — Это даже не вип, — притворно вздыхает Ибо, когда они усаживаются на верхних рядах. Сяо Чжань только смеётся. — Зачем мы тут? — интересуются у него. Вместо ответа Сяо Чжань указывает на игроков. — Видишь команду в зеленом? — Ибо кивает. — После игры мне нужно спуститься и поставить подпись в нужных документах. Скорее всего, наша компания уже выкупила её, остались только формальности. Хотя для начала им не помешает выиграть. Ибо внимательно всматривается в происходящее на поле. Кажется, ему и правда нравится. Сяо Чжань больше следит за ним, чем за самой игрой, но нисколько не жалеет — Ибо выглядит увлечённым процессом, настолько сильно увлечённым, что, спустя каких-то пару минут, у него очаровательно краснеют щеки и блестят глаза. Несмотря на это, Сяо Чжаню хочется перед ним извиниться. Ибо пусть и выглядит заинтересованным процессом, но это всё ещё может быть напускное и вежливое. Но Сяо Чжань не успевает произнести ни слова, как Ибо, слишком поглощенный игрой, вдруг разочарованно стонет и морщится. Интересно. Зацепившись за его реакцию, Сяо Чжань интересуется: — Понимаешь, что они делают не так? — Ага, — Ибо кусает губы, не сводя взгляда с разворачивающихся действий. Сяо Чжань пожимает плечами и всё же проговаривает извинения, обещая, что в следующий раз они уж точно не будут смотреть три часа никому не нужную игру. — Один час, — поправляет Ибо, заправляя за уши прядь волос. Делает так естественно и непринужденно, а Сяо Чжань невольно цепляется за его жест глазами и ощущает незнакомое чувство. Приятное, но больше о нём ничего нельзя сказать. Сяо Чжань лишь надеется, что оно будет только положительным. — Почему? — спрашивает он. — Если судить по происходящему на поле, — Ибо щурится и подаётся чуть вперёд, — они довольно-таки хороши, и посмотри на табло, — указывает он, и Сяо Чжань переводит взгляд чуть выше, — сыгранно шесть иннингов, осталось не так много. Удивительно. Альфа опять одаривает сидящего рядом Ван Ибо взглядом, пристальным и внимательным, и думает почему-то о том, что это, наверное, первый раз, когда находящийся рядом с ним омега имеет знания в обсуждаемой ими теме куда большие, чем сам Сяо Чжань. Мысль приятно греет внутри, свернувшись под ребрами в комок. — Играешь в бейсбол? — осторожно интересуется у него Сяо Чжань. Ибо смеётся: — Не совсем, — спешит пояснить, — больше смотрю, чем играю. У него, наверное, всё написано на лице — и шок, и недоверие, — так что Ибо объясняет: — Папа играл. Он учился в Сеуле, где выступал за университетскую сборную. Они с отцом обожают бейсбол. Ибо смягчается, когда рассказывает о семье. Голос у него тихий, проникает прямо под кожу, поднимая в Сяо Чжане вихрь эмоций. Они похожи на воздушные шары, наполняют Сяо Чжаня воздухом, делая лёгким, и напряжение отпускает. Уходит и разочарование, сменяясь положительным чувством. — Мы ездили однажды в Америку, на стадион Доджерс и Янки. Мне было около пяти или шести — не помню, если честно, но мне нравилось фотографироваться, надевать кепку с логотипом и перчатку на руку, размахивать ею, такой большой, и кричать со всеми от радости. А ещё были мячи с автографами — у папы остались несколько в коллекции. После меня даже пытались отдать в секцию бейсбола, но я быстро понял, что слушать комментарии родителей и смотреть матч по телевизору не одно и то же, что участвовать в процессе. Минуту стоит приятная тишина между ними. На поле игра набирает обороты, Сяо Чжань следит за ней краем глаза, отмечая детали. Солнце начинает припекать, хотя ещё даже не полдень, и становится жарко. Ибо тоже становится некомфортно, он тянется к бутылке, стоящей на одном из столиков впереди них, и Сяо Чжань делает то же самое. Они хватаются за бутылку с обычной водой одновременно, вскользь пальцы Ибо мажут по пальцам Сяо Чжаня, и тот ощущает, какие они теплые. Ибо не смущается. Смотрит прямо, не тушуясь, проникая взглядом в самого Сяо Чжаня. Будто зачаровать пытается. Конечно, ощущение быстро проходит, и чтобы разбавить неловкое молчание, возникшее по чистой нелепости, Сяо Чжань спрашивает: — Так твой папа — кореец? Ибо качает отрицательно головой, не убирая руку с бутылки. — Нет, просто получал высшее образование там. Они с отцом и познакомились сначала в университете, а уже потом вернулись обратно в Китай. Хотя это не мешает им иногда ругаться на корейском, — усмехается Ибо, потянув бутылку на себя. Сяо Чжань спохватывается и убирает руку. — Будто я не понимаю. — А ты понимаешь? — Да, — Ибо делает глоток, а потом, словно позабыв о том, что он в обществе потенциального жениха, делает самую милую и вопиющую вещь, что Сяо Чжань может наблюдать — поливает руку водой, набирая горсть, а потом быстро подносит к шее и мажет её, распределяя воду по коже. Щурится тут же, выдыхая удовлетворенно, и если Сяо Чжань скажет, что ему не нравится — соврёт. Ибо меж тем ничего не замечает. — Знаю его достаточно хорошо. Практиковаться помогает ещё тот факт, что мои лучшие друзья — оба корейцы. Те ещё, кстати, балбесы. Ван Ибо смеётся, вертит в руках бутылку с водой, а Сяо Чжань никак не может перестать думать о том, что это самый необычный омега из всех, что ему приходилось встречать. И о том, что ему очень это нравится. Когда Ван Ибо говорит о семье или же друзьях — иногда они жутко раздражают, Ибо беззлобно посмеивается, — он похож на по-настоящему счастливого человека. У Сяо Чжаня самого все не так — в телефонной книге много контактов, важных из-за работы или просто случайных знакомых, но, кажется, что у него не найдётся больше одного человека, с которым можно было бы просто посмеяться или же о котором можно вот так говорить. Это отличает их, и сильно. Сейчас не самый удачный момент, чтобы думать и анализировать открывшийся факт. Возможно, Сяо Чжань подумает об этом завтра или на днях — но точно не в обществе интересного ему омеги. Ибо возвращает его из мрачных мыслей в реальность. — Тебе нужно решить вопрос о покупке на основании игры? — спрашивает он, поглядывая на игроков на поле. Обдумав вопрос, Сяо Чжань соглашается, уточняя: — Что тебя смущает? — У противника бэттер намного лучше, — он указывает на нужного игрока. Альфа внимательно следит за ним на поле и понимает, что Ибо прав. Наверное. — Вам бы выкупить его, пока не поздно. — Хорошо, — звучит слишком поспешно, отчего Ибо поворачивается к нему и щурится. — Я согласен. — Сяо Чжань, — медленно проговаривая, начинает Ибо, — ты хотя бы понял, кто это такой? — Может, ты уточнишь? — Поглядите-ка, а ты, оказывается, плоховат, когда дело касается бейсбола. Ещё один твой недостаток. — Предпочитаю остаться с ним на расстоянии, — тихо произносит Сяо Чжань, но Ибо его всё равно слышит и веселится. А потом он вновь заставляет Сяо Чжаня обратить внимание на игроков, прижимается ближе и увлечённо рассказывает о бэттере, базах, аутфилдэрах и страйк-зонах. Временами сильно жестикулируя и говоря куда громче, но Сяо Чжаню неважно — Ибо выглядит иначе, совсем не так, как полагается приличному омеге, и где-то в середине рассказа-пояснения Сяо Чжань и сам втягивается в процесс и обсуждение матча, который успевает уже приблизиться к девятому иннингу. Команда зеленых и правда побеждает, Сяо Чжань поднимается со своего места и просит Ибо никуда не уходить. Он спускается вниз, к ждущим его людям. Процесс подписания документов не занимает много времени, Сяо Чжань возвращается вскоре, отмечая, что Ибо стал немного задумчивым — между бровей, идеально накрашенных, пролегает складка, а нижняя губа покраснела от того, что Ибо задумчиво её кусает время от времени. В руках у него открытая бутылка колы. Сяо Чжань привлекает к себе внимание, а потом они направляются к выходу. Когда они выходят со стадиона, и Ибо, вновь жестикулируя, рассказывает ему очередную спортивную байку, Сяо Чжань понимает, что нисколько не разочарован. Что все его страхи беспочвенны, и Ибо действительно наслаждается его обществом. Что ему и правда понравилось. А ипподром — его можно использовать для второго свидания. Или третьего. Они обедают в небольшом кафе, расположенном на набережной, и там, по мнению Ибо, самый вкусный хого во всем Шанхае. За разговорами время течёт слишком быстро, ускользая от них, но это даже хорошо: вот такие, в простой одежде, они хорошо вписываются в небольшое заведение, в котором настолько домашняя атмосфера, что и уходить не хочется. Сяо Чжань узнаёт, что Ибо учится в университете, что он только заканчивает первый курс, и его студенческая жизнь ещё полна приключений. Пару раз мелькают имена его друзей, но больше всего Ибо рассказывает о своих интересах — Лего, танцы, в последнее время которым он старается уделить куда больше времени, потому что это делает меня тем, кто я есть, Сяо Чжань, понимаешь? Конечно, кивает Сяо Чжань, соглашаясь, а потом рассказывает уже о себе — всё, что может вспомнить о той счастливой и беззаботной жизни, когда семейный бизнес не был так важен. За этой беседой они оба не замечают, как становится темно. Набережная погружается в приятный полусумрак, начинают зажигаться огни, и с большим разочарованием оба понимают, что пора возвращаться. В машине, уже возле дома Ибо, Сяо Чжань ловит себя на мысли, что всё и правда может получиться. Остался лишь небольшой, но очень важный штрих — если Ибо сейчас поведёт себя не так, как ведут себя типичные омеги (смешно, потому что весь день тот только и делал, что разрушал стереотип об омегах), то это будет неким знаком свыше. Ибо мешкает, кусая губу, не решаясь выйти. Сяо Чжань внезапно думает, что хочет взять его за руку, что сейчас просто спокойно лежит у того на коленях, и это желание для него впервые: обычно всё идет по стандартному и скучному сценарию, где омега кокетливо улыбается и слегка дотрагивается пальцами, а потом, полностью расслабляясь, сжимает локоть или цепляется за руки, тянется за поцелуем в щеку. Сяо Чжань знает об этом действии слишком хорошо — сколько таких уже было, — но сейчас он отчего-то желает этого тоже, хотя весь вечер вёл себя прилично и держал руки при себе. Потребность самому на прощание поцеловать Ибо или просто коснуться его руки сильная, грозится перерасти в нечто большее, и это, если честно, немного пугает. — Спасибо за день, — благодарит Ибо, а потом, не дав Сяо Чжаню опомниться, хватается за ручку двери и выходит из машины. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — только и успевает кивнуть в ответ Сяо Чжань, а Ибо уже идет по дорожке к дверям. Он не оборачивается, чтобы взглянуть на Сяо Чжаня напоследок.